Кил Грин. Мистический роман - Низам Маммад

Кил бежал что есть сил в направлении к центру. Часы показывали половину первого ночи, дождь продолжал лить с той же интенсивностью, но Кила не пугали скользкие покрытия. Он порхал бабочкой.

Запыхавшись, он присел на небольшую скамью перед «Краб Пабом». Пивная занимала большую территорию, привлекая к себе внимание улицы. Жизнь внутри, по-видимому, кипела и переливалась. Оттуда звучали крики, смех смешанных компаний и музыка в стиле «Gun`s and Roses».

Кил поднялся на ноги и забежал внутрь. Звуковая система заведения была устроена таким образом, что могла вскружить голову даже «трезвенникам». Кил сразу же запрыгнул за высокую стойку у бара и стал постукивать мокрыми ладонями по покрывающей барную стойку черной кожаной обивке.

– Здорова, моряк! – подбежал внезапно бармен, намекая на что-то неизвестное.

– Привет! – охотно прокричал Кил. – Ой, точно! – вспомнил что-то Кил, заказал себе пиво, достал из кармана мобильник и стал звонить. Гудки оставались безответными, но как только он отложил телефон, тот тут же зазвенел. Кил схватил телефон и выбежал на улицу.

– Да, да! Это я, Кил… Да… Я тут подумал, может, я приглашу тебя куда-нибудь? … Куда? – Кил бил себя по лбу, понимая, что слишком рано позвонил, не подготовившись к звонку и выпадам, если они последуют.

– Да, я как раз свободна и могу составить тебе компанию, – зазвучал звонкий голос Линды Клиффорд.

Кил продиктовал адрес и завершил звонок.

Когда Грин зашел обратно в паб, на барной стойке его ждал бокал с игриво золотистым пивом, наполненный до краев, с белой искрящейся пенкой. Как раз звучала одна из его любимых песен в исполнении легендарной группы «The Doors». Погремушки, повешенные над дверью заведения, гремели, и гостей становилось все больше. На небольшой сцене, сделанной из какой-то металлической конструкции, стояли два гитариста и барабанщик. То и дело появлялся рыжий бородатый парень в потертых джинсах и черной футболке с изображением черепа, руки которого от запястий и до самых плеч полностью были покрыты татуировками. Его можно было бы спутать с солистом группы, если бы не сильно изношенные кеды и плоскогубцы в руках. Он ложился за колонки и перемещал микрофон, затем стал свистеть в него и бить по нему пальцем, пытаясь настроить идеальное звучание. Кил следил за бородачом так, будто ему и самому вскоре понадобится заниматься тем же самым, и он прибыл на стажировку.

Вскоре бородач справился со звуком, а Кил – со вторым бокалом пива. Вслед за ним на сцене появился лысый парень, должно быть, он занимал какую-то должность в заведении либо и вовсе был хозяином. Подойдя к микрофону и предварительно также постучав по нему несколько раз пальцем, он заговорил:

– Доброй ночи всем «байкерам», «клабберам» и любителям качественной музыки!

Толпа заметно оживилась и сопроводила приветствие «владельца» овациями.

– Да и к черту все приветствия, – продолжил он. – Вы ведь не меня пришли слушать, ведь так?!

– Нееет! – закричала толпа в ответ.

– Так поприветствуем молодую банду из Дакоты. Леди и джентльмены, попрошу любить и жаловать! Молодая и перспективная… Группа «Bloody Monday».

Мужичок миновал три ступеньки у сцены тремя прыжками и опустился на деревянный пол в два прыжка.

Кил в это время разглядывал приглянувшийся ему декор, покрывающий потолок заведения. Симметрично расставленные наконечники, как острые копья, напомнили Килу об эпизоде из фильма «Коллекционер», где похожие наконечники постепенно стали смыкать площадь танцпола, заводя толпу в неизбежный железный капкан.

Тут неизвестно откуда появились ребята в черных нарядах и с вымазанными тушью лицами – участники группы «Долбаного понедельника» – и запрыгнули на сцену.

Спустя каких-то несколько минут они уже вовсю напевали свои песни типа «Оставь меня в покое, и туши ты свою траву, я твоя мамба… Черная мамба». Электрогитара жила своей жизнью, ударник не щадил своих барабанов, а Кил внимательно разглядывал содержание третьего бокала с темным пивом.

Взяв с барной стойки лист бумаги, Кил вынул из кармана карандаш и стал рисовать. С самого детства Кил рисовал именно это – один круг с двумя смежными кругами поменьше. Кил подкрасил там, где надо, изобразил глаза, широкую улыбку, и на бумажке появилась рожица Микки Мауса. Это был один единственный неизменный рисунок, который ступал с Килом по жизни бок-о-бок. Сотни таких Микки Маусов красовались у него в школьных тетрадях, в записных книжках и везде, где только можно. В некоторых случаях на лист бумаги Кил помещал сразу десяток таких «мышат».

Линда должна была появиться с минуты на минуту. Так и оказалось. Только локти Кила заскользили вперед, а глаза сомкнулись под действием музыкального опьянения, его лицо обхватили нежные и чуть холодные ручки. Иначе и быть не могло. Обладательницей единственных хрупких женских рук, с которыми он был знаком в Джефферсон-Сити, была Линда. Кил тихонечко опустил руку на ее запястье, в его прикосновении было столько тепла, будто он боялся поранить ее своей грубой мужской конечностью.

Линда покорно опустила руки и подошла справа.

– А вот и я! – запели искры в ее голубых глазах.

Кил улыбнулся в ответ и чудом остановился, чтобы не поцеловать ее, не воплотив желание в реальность.

Волосы Линды были собраны в хвост, а на лицо свободно свисали две золотистые пряди. Она была одета в белоснежное платье с многочисленными красными сердцами и обута в золотистые сандалии. Руки, шея и уши были свободны от металлического прикосновения часов, цепочки, кулона и серег, что делало ее еще милей, чем пару часов назад.

– Ты выглядишь потрясающе, – перекричал музыку Кил в ушко Линды Клиффорд. Хмель начинал действовать на сознание Кила, придавая ему требуемой уверенности. Также параллельно повышалось чувство симпатии.

– Благодарю, сэр, – еле слышно ответила Линда, одарив Грина безукоризненной улыбкой.

Она уселась справа от Кила и стала разглядывать барную стойку, у которой к тому времени во всю разошелся бармен, показывавший flying. Несколько белых бутылей пролетали мимо его плеч, катались по внутренней стороне рук, залетали ему в карман и с хрустом входили в порядочный белоснежный стакан на лету. Похоже, все это было не особо интересно Линде, так как взгляд ее гулял вокруг да около, не соприкасаясь с барным жонглером.

– Мне, пожалуйста, пива! – докричалась Линда до бармена. – Такого же, как и у этого мистера, – улыбнулась Линда, оборачиваясь на Кила Грина.

Улыбчивый бармен налил ей пиво, подложив под бокал фирменную резиновую подставку. Дальше Кил рассказывал о своей жизни. О том, как он потерял отца, когда ему был всего лишь год, о высоких амбициях матери, которые толкали ее на всевозможные поездки и переезды по штатам Америки. О том, как он готовился переехать в Джефферсон-Сити на учебу. И о том, как Мэдлин Грин в последний момент решила переехать вместе с ним, дабы ему не стало скучно.

– И ты всегда жил с мамой, Кил? – спрашивала Линда.

– Ну, почти. Я разошелся со своей девушкой около полугода назад, а выносить одиночество в доме не привык. Вот и решили жить вместе, чтобы и маме не было одиноко. Хотя и прошло множество лет с момента, когда мы потеряли отца, мне кажется, она тоскует по нему и сейчас не меньше прежнего.

Линда слушала Кила, широко раскрыв глаза, и ловила каждое слово. Это и являлось тем качеством, без которого Кил не мог бы представить свою вторую половину. Как бы то ни было, это притягивало Кила словно магнит, правда, как следствие, он становился крайне болтливым.

– Прости, Кил. Я не знала. Возможно, я затронула не ту тему…

В глазах Линды появилось так много сочувствия и печали, что Килу на мгновение даже показалось, что она знала покойного Грина-старшего еще при жизни.

– Нет-нет… Ты ошибаешься. Это как раз много значит для меня, не хочу казаться бесчувственным. Ты можешь задавать все вопросы, которые тебя заинтересуют, в этом нет ничего плохого.

Кил по-дружески положил руку Линде на плечо и продолжил:

– Но также желательно, чтобы и ты рассказала мне о себе.

– Я все расскажу, – по тону и мимике Линды было понятно сразу, что ей сложно перекрикивать музыку, и ей почти нечего рассказать о себе, а также, что место для данного разговора кажется ей не подходящим.

– Ну, как? Прощальный танец или, может, прогуляемся?

В ответ Линда улыбнулась и коснулась сумки, дав Грину понять о полной готовности уйти.

Кил поднял указательный палец в направлении бармена, и как только тот поймал его взгляд, позвал к себе. Расплатившись с барменом и одарив его достойными чаевыми, он взял Линду под руку и повел к выходу. Линда удивилась жесту, но ограничилась недоумевающей улыбкой. Когда они вышли из паба на улицу, дождь уже прекратился и больше не угрожал Линде жестокой расправой над прической.